Faces of JULA: Александр Курочкин о технической стороне театрального фестиваля

По специальности я инженер-строитель (планировщик внутренних коммуникаций, архитектор). Работа с техникой на спектаклях – это мое хобби. Мне всегда нравилось заниматься светом, звуком, всегда тянуло к технике, еще когда жил в России. Я паял колонки, чтоб добиться красивого хорошего звука. До сих пор занимаюсь фотографией для себя, мне интересна структура света.

На фестивале JULA я почти с самого начала, с 2005 года. Сначала как актер театра Tam-Tam. Но мы там всем и сразу занимались – и играли, и на дверях стояли, и убирались после фестиваля, это было само собой разумеющееся. С техникой тоже всегда помогал. И в какой-то момент меня спросили, не мог бы я быть заместителем техников Миши Федорука и Юрия Тарановича. А в какой-то год никто из них не смог, и мне предложили полностью взять это на себя.

Как идет техническая подготовка к спектаклю

У каждого театра есть технический райдер зала. Это перепись всей аппаратуры, плюс карта фонарей, их описание. Обычно он отправляется театральным группам, которые приезжают на гастроли – держите и работайте с ним.

Но на «Юле» это несколько иначе. Мы тоже отправляем райдер, но так как мы их приглашаем, у них есть возможность сказать, что бы им еще хотелось иметь. Если этого в театре нет, мы созваниваемся с директором нашего театра Leo17 Себастианом Фенком. Он говорит, что можно поискать и где. Если нужны мощные LED-прожекторы, микрофоны-петельки, какой-то проигрыватель специфический, мы отправляем заявку на прокат в Департамент культуры Мюнхена. Так как мы некоммерческий фестиваль, они за очень демократичные цены предоставляют нам аппаратуру – на порядок дешевле, чем в коммерческом прокате.

Театры всегда очень благодарят нас. Подходят и говорят: «Такого на фестивалях просто нет, чтоб ты приехал и тебе не то, что помогали, а делали всю работу за тебя». Большинство режиссеров поражаются тому, как быстро мы все делаем. Голомазов даже сказал: «То, что вы за 10 минут поправили, наши техники часа через два только сделали бы. У нас так быстро работать нельзя, наши бы вас не поняли».

Искусство и пожарная безопасность

Главная техническая сложность – это очень строгие правила пожарной безопасности в Германии по сравнению с постсоветскими странами. Над сценой театра есть датчики, которые реагируют на дым. Точнее, на любые мелкие частицы в воздухе, например на пудру. Если они срабатывают, сигнал сразу отправляется в пожарную часть, и на такой объект без звонка отправляется пять машин, которые перегораживают улицу и начинают тушить. Поэтому если бы такое произошло, театру пришлось бы заплатить штраф в 10-15 тысяч евро.

Российские, украинские, белорусские театры к такому не привыкли. Поэтому, когда мы их спрашиваем, есть ли у них что-то пожароопасное на сцене, они часто забывают про какие-то мелкие вещи, типа хлопушки на сцене. Один театр собрался на сцене заводить бензопилу, так директора Leo17 Себастиана чуть инфаркт не хватил. Он нашел им на замену электрическую, да еще и окружающие материалы обработал огнестойким раствором.

Техника и импровизация

Обычно вместе с театром приезжает свой техник. Но иногда кто-то из актеров объясняет нам, что и как должно быть, дает партитуру, и мы сами ведем свет и звук. Бывает, от нас два человека сидят, Катя Иванушкина на звуке и я на свете, и наоборот. В прошлом году у «Театра 19» мы вдвоем сидели на свете, так как там надо было сзади работать пушкой – это такой прожектор, который светил за актером. На звуке надо переключать треки, подложки, отключать микрофоны. Часто у актеров при переодевании падает петличка, и тогда ее нужно отключить, чтобы не было помех. А потом вовремя включить.

То, что видит и слышит зритель, обычно только на 60 процентов совпадает с тем, что прописано в партитуре. Актеры часто начинают не с той фразы, заходят на сцену не с той стороны. Идеально, когда мы присутствуем перед спектаклем на двух прогонах, но в реальности он только один или вообще ни одного полного. Режиссер говорит на репетиции: «Так, здесь все понятно, идем дальше». И потом ты сидишь на самом спектакле, видишь спектакль полностью впервые, и должен все правильно настроить. А иногда спектакль такой интересный, что приходится напоминать себе: «Стоп, я же сижу тут работаю».

Одни режиссеры делают больше ставку на игру актеров, а кто-то больше на постановку. Мне кажется, чем моложе режиссер, тем больший вес для него имеет картинка для зрительского глаза. Самый сложный спектакль к нам привозил лет пять назад РАМТ (FSK 16). Для него нужно было построить целый кинозал на сцене. А бывает, что нужно 2-3 лампы и все.

Сейчас есть очень крутые программы, через которые можно управлять мышкой на компьютере всем, что происходит на сцене: светом, анимацией. Впервые к нам с такой программой приезжал спектакль «Из жизни насекомых» Светланы Бень и Дмитрия Богославского в 2017 году.

Примечание редакции: телеверсию спектакля «Из жизни насекомых» можно посмотреть на youtube.